Выпуск 9
Друзья, продолжаем публикации интереснейших отрывков из книги С. Каронина (Николая Елпидифоровича Петропавловского)
«По Ишиму и Тоболу»
Выдержки из главы V «Очерк отношений крестьян к земле».
Разсказы стариков-старожилов о прежнем обилии теперь могут показаться легендарными; размеры тогдашних урожаев также для настоящаго времени мало вероятны.
Говорят, что сбор в 200 пуд. с яровых полей считался только хорошим, но не высоким. Амбары были набиты хлебом. Продавали его не пудами, во избежание хлопот, а прямо возами, например, два рубля за воз. Куры клевали прямо зерна; свиней, назначавшихся на убой, откармливали чистою рожью. Вся скотина пользовалась хлебным кормом. В деревнях не знали, что делать с хлебом. Продавать — никто не покупает; оставлять в кладях — мыши едят, в амбарах лежит — сгорается.
Когда наступала весна, то много было труда с очисткой погребов и завозен от наваленных туда овощей. Пролежав не съеденными, овощи выбрасывались на задворки. Не станем больше передавать эти легенды. Приволье это безследно исчезло, амбары опустели, запашки сократились и урожаи уменьшились.
В какой мере уменьшились? Говорят, что уменьшение это не настолько сильно, как уверяют здешние старики-крестьяне. Во-первых, неистощенной земли еще громадное количество во всех трех округах. Во-вторых, урожаи и теперь дают нередко двести пуд. с десятины ярового. Следовательно, если сократилось количество хлеба в стране, и цена его поднялась до цифры российской, то это зависит от других причин, из которых одну мы уже упомянули — случайность сбора хлебов, вследствие резкой изменчивости погоды.
Назвали и другую причину жалоб да тяжелое положение здешних жителей — устарелость культуры здешняго крестьянина, который был до сих пор добросовестным нахлебником, но плохим хозяином, его фатализм, его первобытное невежество, не соответствующее уже усложнившимся обстоятельствам.
Наконец, указали и на тот первобытный выход из тяжелаго положения, который уже и практикуется отдельными единицами, именно — переселение из здешних мест на новыя.
Укажем и на другую форму этого бегства, неизмеримо более общую и давно уже найденную здешним крестьянином. Этот ряд явлений мы назвали для краткости равнодушием крестьян к земли и стремлением заменить ее другими занятиями. Земля для крестьян — это то дело, в которое крестьянин вкладывает всю свою душу. И трудно предположить, чтобы нашлась страна, где деревня бросалась бы при достаточном количестве удобной земли.
А, между тем, это так, и многочисленные факты покажут нам, что бросание земли, вопреки ея обилию, существует, а рядом с ним существует и та легкость, с которой это бросание совершается ради других занятий.
В Курганском округе интересующее нас явление распространено менее, чем в Ишимском и Тюкалинском округах, но и там дальнейшее его движение в ширь и глубь есть лишь вопрос времени.
Когда мне приходилось разговаривать с курганскими жителями то я постоянно наталкивался на крестьян, которые были недовольны одним земледельческим трудом и мечтали о более широкой деятельности. Они желали заняться торговлей, и убежденно доказывали невозможность «разжиться одною землей».
Когда я спросил одного крестьянина, зачем ему хочется разжиться, то получил довольно неожиданный ответ: «Я бы купил у киргизов гурт.» — «Ну, а продав этот гурт, чтобы стал делать? — купил бы другой гурт, поболее, и разжился бы». — «И не стал бы больше заниматься землей?» — спросил я. — «На что же тогда мне земля? Земля — это ежели для беднаго, а коли есть деньги, так я лучше тушами буду торговать бараньими».
Сначала приписывая это торгово-промышленное настроение единицам из крестьян, я потом, после более широких и точных справок, пришел к заключению, что настроение это массовое.
Многие крестьяне, привозя в город продукты своего хозяйства — хлеб, дрова, сено, молочные скопы, покупают, в свою очередь, разные товары и распродают их по деревням. Другие, занимающиеся извозом, покупают на свои деньги и на свой страх в пунктах доставки другую кладь, напр., соль и распродают ее на обратном пути. Третьи тоже проделывают с соленою и сушеною рыбой. Я знал в продолжении нескольких лет крестьянина, который в один год скупал горшки, на другой год арбузы, на третий — свиныя туши.
Было бы ошибочно думать, что все это, вероятно, деревенские кулаки; подобная избитая кличка положительно не имеет смысла там, где, как в Курганском округе, если не все крестьяне занимаются, то все желают заняться оборотами, не имеющими ничего общаго с землей. Про крестьянина, который скупает и перепродает, говорят здесь, что это мужик оборотливый.
Продолжение следует.
#КаронинПоИшимуиТоболу
#УзнайоКурганеВсё#ПоИшимуиТоболу